Приключения ведьмы - Страница 32

– Хорошо, – сквозь зубы прошипела я, – ну, если кто узнает, что я девку из себя строила, убью!

Гном просиял:

–Вот и ладненько, поехали к Эллиадочке.

Дом терпимости название имел поэтичное «Райское блаженство», находился он на маленькой грязной улице в обшарпанном двухэтажном здании. Некогда яркий зеленый фасад облупился, оконные рамы, серые от пыли, обрамляли грязные стекла. Над входом вывеска с витиевато начертанным названием, на крыльце кадки с пальмами. Дом казался постаревшей, но отчаянно молодящейся дамой, под слоем грима тщательно прячущей морщины.

Бордель подмочил свою репутацию несколько месяцев назад, когда в одной из спален умер от сердечного приступа любвеобильный Советник городской Думы. Богатые клиенты посчитали, что на «Райское блаженство» наслали порчу, и популярность дома стала падать с каждым днем. Из целого выводка «ночных бабочек» в доме терпимости осталось только шесть девушек, остальные разлетелись в разные стороны, помахивая яркими легкими крылышками. Скоро притон обещался стать простым воспоминанием и сладкой грезой побывавших здесь клиентов. Особенно яро об этом молились монахини из соседней с домом терпимости воскресной школы.

Надо сказать, работа в последнее время дохода приносила мало, любой клиент принимался, как родной. Девушки, настоящие профессионалки с цепкостью чистокровных цыганок, вылавливали на улице зазевавшихся мужчин и так ловко их одурачивали, что несчастные приходили в себя только, когда стояли на пороге борделя часа этак через три без гроша в кармане.

Еще одним бичом этого заведения являлось игристое вино на розовой воде «Неописуемое блаженство». Вино отвратительного качества делалось по специальному заказу хозяйки заведения, воняло так, словно вы только что сжевали цветок розы, и вкус имело преотвратительный. Все девицы ненавидели это пойло, и все, как одна, пили его в любое время суток вместе с клиентами, потому как имели хороший процент с каждой проданной бутылки.

Сестру Пана звали Эллиада – полная, некрасивая гномка с огромной родинкой над верхней заячьей губой. Она окинула меня профессиональным взглядом, как наездник скаковую лошадь, и пожала плечами, оценивая мои шансы отрицательным числом. Рассказывать о своих истинных намерениях мы ей, конечно, не стали, прекрасно осознавая, что хозяйка не потерпит разбоя в своем маленьком королевстве. Пан придумал совершенно удивительную историю о том, что я решила раздобыть денег, продав мое хрупкое неразвитое тело любвеобильному клиенту. На мои возмущенные взгляды во время рассказа Пантелей внимания не обращал, к тому же старую гномку уж ничем нельзя было удивить. «На панель, значит, на панель, лишь бы за комнату заплатили сполна». Эллиада поцокала языком, глядя на меня, а потом махнула холеной рукой и крикнула: «Девочки, сделайте из нее человека!»

На ее крик вышли весьма живописно одетые девушки. «Девочки» накинулись на меня, как стая голодных волков на молочного ягненка, и я уже не понимала, как оказалась на лестнице, ведущей на второй этаж. Они что-то щебетали о краске для ресниц и губ, но главное, я услышала волшебное слово «горячая ванна» и моментально расслабилась.

Через полчаса я стояла перед зеркалом и не могла узнать в отражающемся чудовище себя. Мои тонкие губки превратились в пухлый ярко-красный рот, веки, намазанные синей краской для глаз, едва открывались, кожа приобрела нежно персиковый оттенок, какой я не имела, даже когда загорала. Нарядили меня в чудной корсет, поверх него натянули ярко-красное платье из довольно неплохого шелка, а завершали картину туфли на высоком каблуке, поднявшие меня на двадцать сантиметров над полом, отчего мне казалось, будто я не иду, а лечу. Последним штрихом был пшик из пульверизатора духами прямо мне в открытый от изумления рот.

Кашляя и чертыхаясь, на негнущихся ногах, держась двумя руками за перила, я бочком спустилась по лестнице. Пантелей с Иваном вытаращились на меня с отвисшими челюстями, пытаясь узнать в ковыляющем уродце их наперсницу.

–Чего уставились? – рявкнула я. – Спуститься помогите!

–Отлично выглядишь, – с трудом очухавшись от шока, выдавил из себя Ваня.

–Помолчал бы уж! – огрызнулась я. – Знала бы, никогда в эту аферу не ввязалась, лучше с Юрчиком по улицам бегать!

–Ты о чем? – не понял Пан.

–Ни о чем, – я с трудом доковыляла до кресла и, буквально, упала в него. – Пантелей, я вся во внимании.

Гном никак не мог придти в себя, хлопал белесыми ресницами и беззвучно открывал рот, как рыба выброшенная на берег.

–По-моему, Эллиадка, твои девочки перестарались, – наконец, изрек он.

–А, по-моему, она выглядит на сто золотых! – ощетинилась сестра.

–Выгляжу я, как дура! – разозлилась я. – Да, меня мама родная в этом наряде не узнала бы!

Эллиада фыркнула и удалилась в другую комнату.

, пойдем осваивать старейшую профессию! А ты, – я повернулась к гному, – только з-Ладно, чего делать надо? – обратилась я к Пану.

–Значит так, – начал гном, – сейчас мы проводим тебя до соседней улицы. Ванятка будет подстраховывать в подворотне, на всякий случай. Ты встанешь у какого-нибудь фонаря и начнешь строить глазки проходящим мимо мужчинам. Выберешь из них того, кто поприличнее и похилее и приведешь сюда, а дальше по обстановке. Все понятно?

–Значит так, – начала я загибать пальцы, – «строить глазки» – поняла, «похилее» – поняла, но это твое «по обстановке» мне совсем не понятно! Что это значит?

–Импровизируй, станцуй там, погладь его где-нибудь... – Пан осекся, наткнувшись на мой разъяренный взгляд.